Сергей Мякшин

ФОРМА 2: ФЛЮГЕР ДЛЯ ЧУЖОГО ВЕТРА


Пролог:

– А что нужно-то?
– Прежде всего, Автор.
– Согласен, а дальше?
– Потом после Автора потребуется вечная кривая с небольшим количеством малозаметных точек.
– Поясни.
– Поясняю: одна точка и более будут символизировать образ.
– А как же драма?
– Драма как кесарево сечение: звучит неприятно, но полезно для новичков.
– Какова польза?
– Драма – это рождение, рождение – это внимание, внимание – это знание, знание – это драма.
– В этом что-то есть...
– Я могу продолжать?
– Продолжай.
– Стремления, борьба, необъективность и тёмное созвучие.
– А как же чувства?
– Разве они обладают весом или хотя бы цветом?!
– Конечно!!!
– Хорошо, тогда чувства и к ним все их касательные обращения.
– Так-так-так! Это мне уже нравится.
– Далее: создадим ответственность с взаимозаменяемыми подтекстами и всё это обратим в "грязные зеркала".
["Грязные зеркала" – метод содержания информации как конкретных фактов, по возможности без каких-либо пояснений и размышлений]
– Ну а размер-то будет?
– Да, размер будет, работа над ним уже ведётся. Здесь самое главное – чёткость и независимость. За всем этим последует рефлекс и момент мысли.
– Мне кажется, что момент мысли надо ограничить.
– Ни в коем случае. Момент мысли – это мистика и таинственность, это кольца зоркости, это неподвижность ума.
– Гениально! Я согласен.
– Значит, так. Создаём систему гибких правил, потом цикличную почву для дальнейшего самостоятельного развития. Развитие займёт некоторое время, а за это время мы как раз подготовим совершенную игру – Азартную Игру!
– Как же быть с отклонениями?
– Всё очень просто. Возьмём этот – пока ещё теоретический – макет, сожмём до пределов ограниченной недосягаемости, разобьём на секторы и в каждый полученный сектор поместим одного или двух нарицателей неоднородного происхождения.
– Разумно. Теперь я хотел бы посмотреть, какие формы трения понадобятся для наивысшей Программы Основного Действия.
– Из пяти данных нам форм я выбрал три:
Форма первая: Земля, Огонь, Вода, Ветер. Заголовок: "Процесс".
Форма вторая: Невнятная Последовательность, Видимость Изнутри, Искажение на один через ноль. Заголовок: "Флюгер для чужого ветра".
Форма три: Чёткость, Смещение, Острота, Граница, Истинный путь, Коллективное Завершение. Заголовок: "Аналогия средств".
– Мне кажется, что вторая форма наиболее плодородна.
– Согласен. Приступайте.
– А разрешение на эксперимент?
– К чёрту разрешение. Приступайте прямо сейчас же.


– 0 –

Идентификация чистого сознания. Образ. Драма.
Последняя ступень ведёт к великой реанимации сфер Высочайшего Сна и к восполнению дефицита плотности.
Всё это называется границей структуры.
Расположение подобных структур часто сосуществует с богатым и сложным содержанием Нынешнего Общества. Общим знаменателем и проработкой является выход индивидуального сознания за обычные ограничения времени и пространства.
Позже, после полной проработки этого материала, каждая из организаций поймёт, что физиологическая деятельность в последовательных стадиях биологического рождения будет иметь ценную информацию в виде травматической перфокарты.

– 1 –

В Нынешнем Обществе тяга к отклонениям неразрывно связана с последующими разрешением старого спора.
Утверждают, что речь на самом деле идёт о двух сторонах перинатальной модели.
Сами авторы Нынешнего Общества второстепенны, в отличие от дьявольски изощрённых процедур удаления биологического шума из духовной системы.
Путь их Правой Руки конкретен и буквален.
А вот Левая может чувствовать рисунок и ритм, но генитальное соединение Нынешнего Общества с тантрической практикой обоих случаев обозначает то, что их время переживает живую связь между ритуальной эстетикой и красивым костюмом...
Так может каждый и скрыться за утёсом.
Руки можно заставить прыгать, отважным отраду Будда руками слагал, выходит так, что даже значением рукописей можно переводить часы.
Генитальное соединение считалось бы здесь неудачей, но по сути дела путь Левой Руки и путь Правой имеют один исток и один чужой позвоночник, да и дышат они одинаково редко.
Других видных фигур с отклонениями глубинного погружения Нынешнее Общество меняло по мере сталкивания и толкования основных механизмов и прочих непоследовательных расстройств.
В том, что следует ниже, то это:
Конкретно... Ясно... И сразу.

– 2 –

Значит, он является производным от фундаментальной или с углублением нет
Это инфекция Организм Ребёнка это обычно к этому нужно привыкнуть
Графический насос так-так-так!
Значит, он является производным, но причина взаимоналожения – это перерезание пуповины.
Бессмысленная травма.
Существование кислорода в родовой травме, смешанное с собственной физической болью, означает окончательное отделение от Нынешнего Общества.
Поездка на Прибойный вокзал.

– 3 –

Дорога почти с самого начала оказалась в прошлом, она больше походила на привлекательную даму треф. Длина, возраст, время шли ей.
Я никогда не проявлял особого интереса к этим аспектам её жизни. Перед моими глазами всегда были картография и жизнедеятельность платиновых кодов.
["платиновые коды" – универсальная жестикуляция Нынешнего Общества, являющаяся единицей их языка, валютой и документом]
Дорога вызывает воспоминание и технику средневековой резьбы.
Другой вариант той же темы.
Беспричинная озабоченность, что со мной произойдёт что-нибудь.
Глубинные корни.
Что-нибудь плохое.

– 4 –

Всё движение на Прибойном вокзале было остановлено и переведено в метакосмический режим ожидания.
Несколько минут мне потребуется, чтобы оглядеться вокруг и отыскать человека, который сможет предложить мне за сходную цену пару незаконных прерывателей.
Я знал, куда идти, но не был уверен.
Прошло уже слишком много времени с тех пор, как я в последний раз пользовался полупроводниковыми структурами.
Наступающий элисовидный час нуждался в чётком планировании.
["элисовидное время " – одно из русел времени, в которых протекает жизнь Нынешнего Общества. Открыто и описано Элисом]
Что бы сделал Секретарь, преданный и сломленный?
Что бы сделал этот человек в момент собственного рождения?
Какими бы ни были биологические основания этой проблемы, он обязательно пришлёт картограмму телесных травм.
Клинические наблюдения позволяют предположить, что это произойдёт в 8'24'' южной долготы.
Я поспешил к первой платформе.
Запустив двигатель временного прибытия и подключив к нему только что приобретённый незаконный прерыватель, я стал дефрагментировать лодочное поле.
Отыскав самую чувствительную лодку и начинив её детерминированным диапазоном, я принялся разыскивать квадрат 8'24''.
[лодка – весьма своеобразное устройство, обеспечивающее выход в иную среду обитания]
Где-то совсем рядом – насколько точно показывал геометрический сканер – шныряли надсмотры. На дисплее скачки широтных линий говорили, что без особого надзора мой диапазон не пропустят. В ответ я послал платиновый импульсный код, который гарантировал мою неприкосновенность.
Экран тут же погас.
Я посмотрел на индикатор прерывателя и убедился, что содержание ртути и плутония в норме.
Значит, меня попросту отключили.
Но почему?
Ведь мною был послан код неприкосновенности...
Неужели специальный отдел Нынешнего Общества решил его закрыть?
Но каковы основания?!
Хотя, Нынешнему Обществу, чтобы нарушить закон, никакие основания не требуются.
Общество действует по своему усмотрению.

– 5 –

Через несколько элисовидных секунд экран вновь засветился. Я смотрел в него и с нетерпением ждал, когда же дадут код свободного сканирования, но ничего подобного не происходило.
И вот вместо кода появилось руническое сообщение, обязывающее к полному и окончательному повиновению:
ВНИМАНИЕ!
ВО ИЗБЕЖАНИЕ ПСИХОДЕЛИЧЕСКОГО ТРАНСФОРМАТИВНОГО ПРОЦЕССА ВСЕ ПОИСКИ И СКАНИРОВАНИЕ КВАДРАТА 8'24'' СТРОГО ЗАПРЕЩЕНЫ!
ВСЕ СКАНЕРЫ ДОЛЖНЫ ОСТАВАТЬСЯ В СВОИХ ФОРМАТАХ.
ВЫХОД ЗА ПЕРИМЕТР ФОРМАТА БУДЕТ ПРЕСЕКАТЬСЯ ДИНАМИЧЕСКИМ РЕЗОНАТОРОМ ОБРАТНОГО ПЕРЕНОСА.
Экран погас.

– 6 –

Психолокальная динамика и фундаментальные конфликты конструктивных целей – это и есть сублимация и настоящее лицо Нынешнего Общества.
Приняв удобное положение в гравитационном канале, я стал размышлять о свинцовой структуре Секретаря. Он был одним из теневых правителей нашего мира, владевших огромными базами травматического знания, и именно он, Секретарь, и являлся Автором Нынешнего Общества, однако в связи с незаконными махинациями на перинатальном рынке был объявлен вне закона...
Внезапная боль создала ещё пару аллотропных барьеров.
Я сконцентрировался и попытался ни о чём не думать, но аллотропные барьеры всё больше и больше разрастались в моей сверхсущности.
Всё.
Сейчас включат динамический резонатор.
Щёлк.

– 7 –

Вы не сможете удержаться от искушения побаловать своих близких кесаревым сечением.
Меры надо принимать своевременно, а то сохранить эти ощущения для данной местности будет достаточно сложно.
Если ослабить контроль, всегда происходит что-нибудь, что будет держать нас в постоянном напряжении.

– 8 –

Будучи чистой энергией или ещё чем-то, я не мог понять, где и что. Я не чувствовал таких понятий как тепло или холод. Мне казалось, что там, по другую сторону меня, незримо присутствует ещё кто-то... Я чувствовал их волны...
Что со мной?
Но ответа не последовало, лишь триптаминовые разъединения механизмов и соляных датчиков моей сверхсущности стали ощущаться ещё сильнее.
Динамический резонатор.
Они использовали динамический резонатор.
Желаемое как всегда опередило действительное.
Я был оглушён колебаниями динамического резонатора и с головой окунулся в глубинные частоты обратного переноса.

– 9 –

Откуда-то вокруг меня начал распространяться бело-синий свет, потом раздался треск и зазвучал пунктирный голос:
Гарис Матикс_ _ _
Биомеханика 9.1.36_ _ _
Вы находитесь в изоляторе обратного переноса_ _ _
Вам предъявлено обвинение_ _ _
статья 1 дробь 7_ _ _
Ваша биология разбита на молекулярном уровне, но сверхсущность сохранена_ _ _
Время заключения не ограничено_ _ _
Вы имеете право на общение с другими заключёнными в размере двенадцати элисовидных часов_ _ _
С остальными правилами поведения вас ознакомят по месту прибытия.

– 10 –

Точка, в которой преступник подвергался воздействию целого набора стимулирующих средств, называлась "картиной старого сна".
Без какого-либо вступления и предисловия они сразу же приступали к делу.
Кто они и как они выглядят?
Мысли крутились и вертелись, наползая одна на другую.
Перфокарта.
Стереть.
Секретарь.
Стереть.
Готов. Отправляй.

– 11 –

Вот образец работы тёмных:
– Моменты распада сознания характерно отражаются на физическом излучении. Это подтверждает, что мы имеем дело с хорошо подготовленным вирусом "организм ребёнка".
– Что дальше?
– Отправить к кодировщиками, пусть они что-нибудь попробуют сделать. Если у них ничего не выйдет, то заморозим его сверхсущность до лучших времён.
– Нет. Нельзя.
– Почему?
– Как "почему"? Ты что, не понимаешь, КТО он?! Это же вирус ребёнка, заполучить такого – просто немыслимое везение! Я до сих пор никак не возьму в толк, каким образом он смог засветиться. Такие, как они, имеют по тридцать или даже сорок травматических перфокарт. А ты "заморозим, заморозим"...
– Колоть?
– Колоть до конца.

– 12 –

– Он был уверен, что выйдет сухим из воды. Гарантий, безусловно, никаких. Но очень возможно, что он мог бы обратиться к агентам тотальной каталепсии.
– А как проверить?
– Да никак. Их зона закрыта.
– А если подключить Садовника?
– Не знаю, не знаю... Говорят, что он не аккуратен и действует прямо в открытых каналах общего обозрения, хотя за последнее время жалоб и не поступало... Может, он ушёл на покой...
– Не думаю. Такие, как он, просто так не уходят.
– Хорошо, посмотри его досье.
– Никаких происшествий до и после, включая последние несколько лет после выхода из психиатрической лечебницы.
– В другое время Нынешнее Общество не слишком обрадовалось бы необходимости привлекать Садовника...
– Знаю. Но на этот раз карта сомнений ложится на твои плечи.

– 13 –

В момент распада сознания Садовник избрал заботу о цветах.
Уничтожение их не может быть оправдано.
Время великое время такое значительное
Мудро заповедано.
Мир раскололся на две части. Зная несовершенство половины новых явлений, предугадывая хитрость уловок старого мира, мы всегда остаёмся в мире несовершенном и новом.
Всё знаем, всё оцениваем.
– Вы имеете личное влияние. К вам придут с вопросом. С Новым Миром! Все ограниченные суждения отбросьте. Подумайте, как можно отойти от старых привычек. Напрягитесь и приготовьтесь принять полную чашу. Бывает, что самый несомненный план может подвергнуться затруднениям. Спросите, как найти решение без чрезмерной затраты энергии. Примите прилив психической энергии как плодоносную волну. Утеря тех возможностей представляет для общества непоправимый вред.
– Да, дело действительно необходимое, – признал Садовник. – И при этом в некотором роде забавное. Пусть всё будет как есть.
Поправив очки, он добавил:
– Бережённого Бог бережёт.
– Простите, что это значит?
– Это значит, что я согласен выполнить ваш заказ.
– Благодарю вас, господин Садовник, за сотрудничество. Нынешнее общество даст вам самую высокую степень для вступления в ассоциацию Кесарева Сечения.
Садовник криво усмехнулся.
Азартная игра.

– 14 –

Я пытался отгородиться от этого жуткого видения, выключить его, но не мог. Свинцовая сущность Секретаря виделась мне как будто наяву, она росла и росла, превращаясь в синюю глыбу, а затем – в ужасающую, эгоцентрически непостижимую вечность. Я ощущал, как его тонкие пальцы острыми иглами впивались в мой мозг. Секретарь улыбался, слушая, как трещит и ломается моя биоткань от его прикосновений.
На мои ушные раковины спроецировался его голос:
– Ты получил от меня то, что хотел. Взамен я хочу... НЕТ! Я даже ТРЕБУЮ твоего всестороннего молчания, в противном случае мне придётся тебя убрать. Надеюсь, ты всё правильно понял. Да, вот ещё что: через сорок шесть элисовидных часов к тебе подключат Садовника, так что торопись. В тебе максимум триста двадцать шесть кодов, а для того, чтобы вытерпеть все пытки этого электронного дьявола, их нужно иметь как минимум четыре тысячи. Понадобится очень много времени, чтобы восполнить недостающие коды – что-то около ста двадцати элисовидных часов. Таким количеством времени ты не располагаешь, да ещё и сидя в Изоляторе. Здесь в любой момент могут деформировать твой поток элисовидного времени. Значит, так: пока ещё никто ни о чём не догадывается, у тебя есть – если быть досконально точным – сорок четыре часа. За это время ты не сможешь установить себе ещё четыре тысячи единиц. Но сорока четырёх элисовидных часов хватит для того, чтобы к каждому из твоих трёхсот двадцати шести кодов приписать короткий звуковой символ. По моим расчётам, дешифратор Садовника не выдержит такой нагрузки и рухнет, а чтобы заменить главный процессор и заново отстроить травматическую цепь, понадобится семьдесят элисовидных часов. За эти семьдесят часов мои ребята создадут непоследовательный вихревой поток уравнений. Этот поток полностью снимет магнитное ограждение твоей камеры. Время работы этого потока – три элисовидных секунды. За эти три секунды ты должен будешь... э... покрыть расстояние камеры и магнитной платформы. Если застрянешь на платформе, то вновь сформированная стена раздавит тебя в ничто. Так что будь попроворней. Желаю удачи.
Переведя рычаг эфирного двигателя в нейтральное положение, Секретарь обвёл пространство вокруг себя внимательным взором и заговорил вновь:
– Вы привыкните. И скорее, чем предполагаете. Поверьте мне. Если вы проявите такую же жёсткость, как в битве за Гваг, они увидят, что вы не выбиты из седла, и тогда их уверенность поколеблется.
[Гваг – предродовая сфера, из которой плод чаще всего выходит мёртвым]
Лицо Секретаря озарила улыбка.
Перемены начались.

– 15 –

Реанимация сферы Высочайшего Сна.
Сознание. Образ. Драма.
Битва за Гваг.
Чувство облегчения, возникшее в первый момент, почти сразу же сменилось ужасом.
– Садовник! – воскликнул в панике Гарис.
– Именно. Вижу, ты пребывал в полусне... Смысл во всём этом простой и единственный. Всё это и ничего из этого. Есть люди, лгущие из корысти, есть люди, лгущие, дабы избежать боли и те, которые лгут только потому, что правдивость им чужда по сути. Но есть и такие, кто лжёт, чтобы выиграть время. Насчёт тебя, Гарис Матикс – ты как раз из последней категории.
Спустя несколько элисовидных минут после того, как Садовник подключил свой скард к моей сверхсущности, я стал ощущать немыслимую боль... Изнемогая от его пыток, я как мог прикрывал свой мыслительный процесс...
Садовник уже начинал сомневаться в том, что ему так просто удастся меня расколоть.
Проверив реальность моих ощущений, он обратился к главному процессору и дал команду просчитать мои коды.
Процессор выдал результат "326".
Садовник улыбнулся, поправил очки и послал вторую команду для того, чтобы раскрыть строение каждого отдельного кода.
Как только процессор обратился к моей сверхсущности, Садовник покачнулся и замер.
Внезапно его лицо изменилось, насмешливый рот вытянулся в прямую узкую линию, зрачки расширились.
Я сразу понял, что произошло.
Секретарь всё рассчитал правильно.

– 16 –

Твёрдость. Спокойствие. Находчивость. Быстрота.
Так спрашивайте каждого, уверяющего вас в своей преданности Нынешнему Обществу.
Но может оказаться: спокойствие во время реанимации Высочайшего Сна.
Твёрдость в бездействии.
Садовник, подойди и сними улыбкой пыль с лепестка.
Садовник, ты избрал заботу о цветах.
Цвет зари звенит в радости звукового пространства.
Контакт космического преобразования с психической энергией рождает состояние счастливого потока.
Можно думать о дальних мирах.
Строитель – Космос – и его отражение – Микрокосм – живут по тем же законам.
Космический огонь.
Процессор рухнул.

– 17 –

Оставался нерешённым ещё один вопрос.
– Правильно, – подсказал голос, который я слышал уже сотню раз, и голос этот принадлежал Секретарю. – Время дорого. Пора бежать.
Он рассмеялся. Ему было весело. Просто день такой.

– 18 –

– Мне полчаса назад звонили сотрудники из отдела тотальных каталепсий. Новость просто удивительная. Гарис Матикс бежал из изолятора и при этом умудрился как-то угробить Садовника. Нынешнее Общество не на шутку обеспокоено и даже запретило выдать тому повторную лицензию на приобретение и установление травматического процессора, а Садовник без процессора – просто садовник. Вот дела-то... Ах да, вот ещё что. Как потом выяснилось, этот самый Гарис Матикс принимал активное участие в битве за Гваг... Нет, ты наверняка всё понимаешь правильно. Такие, как Гарис Матикс, просто смерть для Нынешнего Общества... Да, вот то-то и оно... Ну ладно, держи меня в курсе; знаешь, всё-таки это дело висит на мне... Да, обязательно...
Послышался металлический щелчок отключения, и освободившаяся линия стала посылать длинные гудки.
Общество идёт навстречу своей смерти.
Общество знает это и не в силах ничего изменить.

– 19 –

– Когда ты имеешь дело со мной, ты должен помнить две вещи. Первое – обратного хода нет. Второе – ты должен идти дальше или остаться на месте и быть похороненным.
– А что, если я всё же откажусь?
– Ты не сможешь сказать "Нет". Больше никогда не сможешь. Гарис, ты же Вирус Ребёнка, Вирус, Вирус! – Секретарь хищно ухмыльнулся, обнажив кривые зубы. – Мне придётся ещё многое объяснять, чтобы до тебя дошёл смысл этого слова. Это последнее предупреждение! Берегите свою и чужую жизни!
Лицо Секретаря приобрело цвет воска.

– 20 –

Начинайте строить общество как дом знания и красоты. Никаких условных мерил не будет. Всё стремится знать и выражать своё знание. Только непрестанное узнавание поможет. Только насыщенный труд удержит от пути в тёмный угол. В угол старого сна.
Мы ждём тех, кто стремится покинуть старую жизнь.
Мир будет потрясён действительностью героизма.
Нужно без промедления дать такой материал.
Для этого берегите тех немногих, которые могут давать.
Перед вами брошены в грязь большие ценности.
Самый суровый отбор по существу.
Надо сохранить эту уверенность.
Иначе – конец.

– 21 –

Нелепо говорить с ними о свободном расширении сознания – у них нет понятия свободы.
А без свободы не найти русла счастливого потока.
Умершее сознание – понятие полной растворимости.
Иначе смерть.
Утратив стремление, они не могут называться сознательным существом.
Герой становится неприемлемым.

– 22 –

– Что случилось, парень? – спокойно и ласково спросил Секретарь. – Что произошло?
– Не знаю, – почти беззвучно прошелестел губами Гарис. – Но мне приснился сон. Мне снилось, что я туда иду и только во сне понимаю, что там творится. Во сне я не убегаю, как убегал на самом деле...
Секретарю приходилось напрягать слух, чтобы расслышать то, что говорил Гарис.
– Раньше я ничего не знал и всё было хорошо. Теперь же я кое-что знаю... Но иногда гораздо лучше быть дураком... Сейчас я в этом уверен...
Секретарь положил руку на плечо Гарису.
– Брось ты хмуриться, парень! Расскажи мне всё по порядку: что видел, что делал, что в нём было...
– То же самое, что и сейчас, – прошептал Гарис.
Секретарь прикусил нижнюю губу, потом глубоко вздохнул и спросил:
– Можно мне посмотреть?
– Да, – почти беззвучно шепнул Гарис.
Секретарь подключил скард к све,рхсущности ветерана Гвага и заглянул внутрь.
Гарис заметил, как задрожали его губы.
– Скажи мне, что происходит!
Секретарь ничего не ответил, только медленно склонил голову.
Гарис почувствовал, как учащённо забилось сердце.
– Не знаю, – от тона Секретаря повеяло азотной кислотой. – У тебя оружие есть?
Гарис помотал головой.
Секретарь сунул руку в карман, вынул из него протонный дробитель двенадцатого калибра и протянул ему.
– Идём!

– 23 –

Огонь опаляет несовершенные мысли.
Как иначе собрать достоверные достижения?
Очень важен опыт пропускания мысли через луч.
Каждый выражает свою сущность, но отдельные мысли бывают разноценны по духовной консистенции.
Тогда тело мысли может быть проверено на инфекцию особым лучом.
Присутствие внутренней духовности свидетельствует о высоком уровне мышления.
Но если мысль низкая, она под лучом сгорает.
Получается не только профилактика мысли, но и дезинфекция пространства.

– 24 –

– Куда мы едем?
– Для начала к доктору Маузеру.
Секретарь нажал на скоростную педаль и гравитоход дёрнулся с места как только что проснувшийся бык.
– А доктор надёжный человек?
– Вообще-то он нейтрал, но в помощи никогда не отказывал.
– Ну и чем он может нам помочь?
– Доктор Маузер – специалист по разного рода продуктам биотехнологии. Таким, например, как генные микромины или дистанционные программаторы.
– И что дальше?
– А дальше то, что ты, мой дорогой, просто напичкан этими самыми микроминами, а ещё в голове твоей зашит дистанционный программатор.
– Простите, не понял, – пробормотал удивлённо Гарис.
– Вот и прекрасно. Я в этом тоже ничего не понимаю, поэтому нам и потребуются кое-какие услуги доктора Маузера.
Гарис долго молчал, прежде чем сказать то, что вертелось у него на языке.
– Это работа тёмных?
– Нет. Тёмные такими технологиями не располагают, это точно. Я проверял. Всю эту дрянь в тебя засунули агенты тотальной каталепсии – кстати, по твоей просьбе.
Гарис вопросительно посмотрел на Секретаря.
– Откуда тебе это всё известно?
Секретарь потёр уставшие от напряжения глаза и вдруг рассмеялся.
– Ты не первый и не последний, кто решил таким способом защитить себя на случай провала.
Гравитоход повернул влево на 45 градусов и остановился возле здания с огромной голографической вывеской "ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ БИОТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ ДОКТОРА МАУЗЕРА".

– 25 –

Одним из важнейших вкладов Нынешнего Общества в научное мировоззрение стало совершенно новое представление о сфере Высочайшего Сна.
Их традиционные психиатрическая и психоаналитическая модели строго персоналистичны и биографичны.
Очевидно, мы приближаемся ко времени сдвига главной парадигмы.
Сейчас уже имеется богатая мозаика новых теоретических понятий с некоторыми общими характеристиками, а так же факт радикального отхода от механистических моделей.
Нынешнее Общество будет отражать дихотомию с соответствующей дополнительностью на уровне человека, как ньютоно-картезианской биологической машины, с неограниченным полем травматического знания.

– 26 –

– ЭМБРИ! Ты только послушай, какой бред несёт это Общество!
– ЭМБРИ! Да ты только послушай: "Мы будем отражать дихотоэримию"
– Да ещё и вперемешку с каким-то дерьмом...
– ЭМБРИ! Мы с тобой просто мусор, нас всех скоро кинут в переработку.
– ЭМБРИ! Из нас будут делать "ньютоно-карзианскую машину" вот посмотришь эмбри нас сожрут без остатка
– ЭМБРИ! ЭМБРИ!
Ты что, спишь, что ли?
Ну ладно, спи. Пока спится.

– 27 –

– Ну, что скажете, мистер Виль?
М. Виль достал из-за пазухи своего винилового пиджака пневматический шприц, заполненный какой-то светло-синей жидкостью, и стал закатывать рукав.
– Я жду, М. Виль!
М. Виль направил шприц в вену и нажал на спусковой крючок. Синяя жидкость с треском втиснулась под кожу, оставив на поверхности небольшой красноватый кратер.
– М. Виль, моё терпение небезгранично! Я требую объяснений!
Мистер Виль поднял выпавший из руки шприц и спрятал его обратно за пазуху.
– А что, собственно, случилось? – вымолвил он. Язык у него еле шевелился.
– М. Виль, Нынешнее Общество желает прослушать ваш доклад о проведённой работе по выявлению особо опасных субъектов. В частности, речь идёт о таких, как Гарис Матикс.
...
– М. Виль, вы меня слышите?!
– Да-да-да, продолжайте...
– Что "продолжайте"?! ЧТО "ПРОДОЛЖАЙТЕ"?!!! Это ВЫ должны продолжать!
...
– М. Виль, по вам давно уже плачет хилотропная тюрьма. Если бы не ваш высокий профессионализм, вы уже сгнили бы там!!! Вы... Ты... Да, ТЫ!!!
М. Виль медленно поднёс указательный палец к своим губам и тихо прошипел:
– Тшшшшшш... Продолжайте...

– 28 –

– Как у нас там дела, док?
– Плохо. Вся кровь напичкана геноминами. Примерно две тысячи мин на один миллилитр. Взорваться могут в любой момент.
Секретарь, чуть прищурив глаза, спросил:
– Док, а поконкретней? То есть каковы наиболее вероятные моменты?
Маузер стал бросать короткие взгляды то на меня, то на Секретаря, затем перевёл свой взгляд на стену и стал шнырять глазами уже по ней, будто на стене существовал какой-то сложный алгоритм ответов, доселе ему невидимый.
– Док, говори всё как есть!
Глаза Маузера наконец-то нашли нужную точку на пустой стене, и, выдержав небольшую паузу, его взгляд опять вернулся к нам. Док нараспев начал объяснять.
– Ну-у-у-у, эти микромины реагируют на перепад давления, на малейшие изменения температуры, на адреналин, на собственные голосовые вибрации... Ну, в общем взорваться могут – как я уже говорил – в любой момент. Но не это самое страшное, а вот этот..
Тут Маузер смолк и опять принялся шарить глазами по пустой белой стене.
Я поднялся, прислушиваясь к громкому стуку собственного сердца. Мне вдруг стало не по себе, состояние паники охватило меня целиком. Я смотрел на молчащего Маузера и понимал, что всё гораздо хуже, чем я мог себе представить.
– Гарис!!! – голос Секретаря прозвучал так громко, что я аж вздрогнул и плюхнулся назад, в кресло. – Не маячь перед глазами! Док, долго ты ещё будешь отмалчиваться? Давай, говори всё как есть!
– Ну что ж, – сказал Маузер. – У меня, пожалуй, другого выбора нет, – он огляделся по сторонам, как бы желая убедиться, что кроме нас в лаборатории больше не было никого постороннего. – В голове у этого парня зашит дистанционный программатор. В своём роде, вещь просто уникальная,– это новейшая разработка незаконных биомехаников. В отличие от старых моделей этот программатор имеет жидкую форму, то есть выглядит КАК ЖИДКОСТЬ и не имеет никакого запаха... эээээ... но у него есть слабый цвет, что-то вроде светло-синего. Программатор вводится обычным пневматическим шприцом, причём вводить его можно как внутривенно, так и внутримышечно. Ну, в общем, обо всех возможностях этого изобретения можно только догадываться. Но одно я знаю точно, – Маузер опять смолк, потом некоторое время молча смотрел на меня и наконец, по-прежнему не сводя с меня взгляда, продолжил, – этот парень находится под чужим контролем. Сам себе он больше не принадлежит.

– 29 –

Это Великая Идея. Образ. Драма.
Откажитесь от самоконтроля, отдайте власть самообладания. Бросьте её к ногам полной импровизации, подарите себе свободу и независимость.
Отбросьте сомнения. Это – Великая Идея.

– 30 –

– Господин Патсон, наша игра подходит к концу. Я только что от М. Виля и хочу вам сказать, что М. Виль больше не работает на нас. Он больше вообще ни на кого не будет работать. М. Виль стал жертвой незаконных биомехаников, подсунувших ему вместо героина дистанционный программатор.
Господин Патсон, мы лишились последнего козыря!

– 31 –

Гарис (под воздействием дистанционного программатора):
Камни взмыли в небо. Кружилась голова. Глаза не выдерживали ослепительно-яркого потока тяжёлых частиц. Непривычные птицы беспокоили воспитанный слух и умных собак. Вода была грязной и бесшумной. Это беспокоило непривычных птиц. Выстрел. Образ. Драма. В жилах азотная кислота. На Прибойном вокзале тихо. Выстрел покинул зону досягаемости. Успокоились непривычные птицы. Растаял образ. Завершение драмы. Вода как зеркало. Камни постигли невесомость.

– 32 –

Садовник напоминал иллюзиониста-виртуоза. Патсон только было хотел ему что-то сказать, как тот резким движением руки оборвал его мысль. В руке Садовника непонятно откуда появился корпускулятор, дуло которого теперь неприятно холодило лоб господина Патсона.
– Вы в своём уме? – пробормотал испуганно вышеобозначенный господин.
Садовник склонился к нему, заглянул в глаза.
– Господин Патсон, где они?
У Патсона перехватило дыхание, как у человека, которому привиделось что-то страшное – возможно, собственная смерть.
– О чём вы? Уберите оружие, и давайте всё обсудим спокойно, – он попытался заставить свой голос звучать чуть увереннее. – Вы можете полностью на меня рассчитывать!
Садовник с той же ловкостью иллюзиониста спрятал корпускулятор в полах своего бесконечно длинного плаща.
– Ладно, – сказал он. – Давай обсудим всё спокойно.
– Ну и ну! – вырвалось у Патсона вместе с облегчённым выдохом.
Садовник, не сводя с него глаз, процедил по слогам:
– Мне нуж-ны трав-мо-пер-фо-кар-ты!
– Я не по... не понимаю, – растерянно промямлил Патсон.
Рука Садовника вновь скользнула под плащ.

– 33 –

– Мне звонили сотрудники из отдела тотальных каталепсий. Новость просто удивительная. Нынешнее общество на грани распада. Все его авторы, посредники и касательные участники подверглись воздействию программаторов нового поколения. Господин Патсон мёртв. Беспорядки на всех каналах. 65 % населения находится в промежуточных трансформациях. Уровень биологического шума дошёл до критической прямой.
Азартная игра.

– 34 –

Анчерс сломал крылья. Выхода нет. А входа никогда и не было.
Анчерс открыл глаза. Темно. Тихо. Летучие вещества настойчиво добивались опознания.
Анчерс думал. Кто и зачем? Образ алюминиевыми брызгами дробил глазную сетчатку. Формат не позволял разворачивать кодировку. Скорость обмена газокинетических ионов равнялась нулю. Детерминированный диапазон бился о свинцовые углы негеометрической плоскости. Вихревые потоки уравнений хаотично двигались, создавая девятипаскалевые соединения против атмосферной плотности. Сила магнитного тяготения разрывала волновые объёмы.
Анчерс перестал быть проявлением.

– 35 –

Маузер сидел, забившись в угол лаборатории, и перебирал своими худыми дециметровыми пальцами с таким видом, как будто хотел что-то поймать в абсолютно разряжённом пространстве.
Секретарь контрольным выстрелом окончательно раздробил голову Гариса.
Маузеру было очень тяжело дышать, от выстрелов из протонного дробителя эфирная платформа покрылась кислородными трещинами, сквозь которые проникал хлор.
Маузер, шатаясь, встал на ноги и, выставив дрожащую костлявую руку впереди себя, спотыкаясь двинулся к аварийной панели.
Через три элисовидных секунды эфирная платформа нормализовалась. Маузер сделал глубокий вздох и, насытившись эфирными маслами, вымолвил:
– Напрасно ты раздробил этого парня. Парень-то вроде неплохой был. Я уж постарался бы для него что-нибудь сделать.
Маузер смолк и опять уставился своим научным взглядом в пустую стену, да, именно в свою пустую, любимую стену. Из всех стен, которые он только видел в своей жизни, это была его самая любимая стена. Ещё немного помолчав, он продолжил:
– Ты, Секретарь, стал каким-то диким. Прости, конечно, но это так. Кстати, кто вообще этот несчастный, которому ты раздробил голову?
Секретарь сидел с закрытыми глазами рядом с обезглавленным трупом Гариса и, продолжая сохранять ту же сцену, сказал легко и свободно:
– Друг. Гарис – мой друг.
– Друг? – переспросил удивлённый Маузер.
– Тело моего друга, – подтвердил Секретарь. – А его сверхсущность находится в безвременном контейнере моего травматического бокса. Он один из немногих оставшихся в живых потомков реальных рузов.
– А кто эти... ну, эти самые "рузы"? – с неподдельным интересом спросил Маузер.

– 36 –

– Рузы существовали ещё до элисовидного времени...
Секретарь открыл глаза и посмотрел на Маузера. Тот был весь исполнен внимания.
Секретарь продолжил:
– Это был великий народ из настоящей плоти и крови. Не то что мы... Безмозглые астероидные синтетики...
– ... Цивилизация рузов берёт своё начало ещё аж с доводородного мира, поэтому я не буду подробно рассказывать о культуре этой цивилизации, а расскажу об их языке...
– ... Док, если бы ты только слышал, как они разговаривали! Рузы обладали самыми прекрасными и богатыми спектроколебаниями... Со времён исчезновения рузов зародились и умерли ещё триста двадцать шесть цивилизаций, и ни одна из них не обладала языковой моделью, даже отдалённо напоминающей рузовскую...
– ... Красоту языка рузов описать невозможно, так как НАШ язык – это жалкая кучка бесцветных символов, по большей части состоящих из платиновых кодов...
– ... Док, наш язык – это трагедия! Это наша смерть собственного изобретения...
– ... Док! Мы уже вымираем. Мы произносим слово, и слово отнимает часть нашей жизни – бОльшую часть!
– ... По этому делу у рузов есть научная терминация, или поговорка: "Кто много говорит – тот мало живёт"...
– Постой-постой! – выпалил Маузер. – Что-то я не понял...
Секретарь глянул на него исподлобья и слабо улыбнулся.
– Вот видишь, док, мы вымираем. Это ОНИ для нас придумали. А смысл этой терминации таков: если мы не отсоединим время от языка, жизнь наша будет очень коротка.
– А-а-а! – протянул Маузер. – А какова схема языка рузов?
Секретарь громко рассмеялся. Ему редко удавалось чем-то заинтриговать Маузера.
– Док! Дело в том, что язык рузов существовал отдельно от времени. Он не имел длины, разрывов, стыковок, его не нужно было дополнять всякими там энергопреобразователями...Одним словом, язык рузов – это ничто, в то же время как и всё.
Этот язык основывался на вторично последующих ртутодоминаторах. Он имел реальную плотность, его можно было потрогать, произвести рецепторный анализ... На основе их языка была создана вселенская технология, эхо которой достигло и нашей цивилизации. Но расстояние между галактиками было очень большим, поэтому эта форма лингвистической технологии прибыла к нам полностью деформированной, а языковая структура сгорела, не успев даже покинуть слои гигосферы. Лишь некоторым незначительным фрагментам удалось вырваться в макрокосмос... А мы реш...
Секретарь прервался на полуслове.
Маузер даже не напрягая зрения заметил, как он стал полыхать протуберанцами раздражения и ненависти к самому себе.
– А мы решили, что это Азартная Игра... А на самом деле... флюгер... для чужого... ветра...

– 37 –

– ЭМБРИ! Да ты только послушай!
– ЭМБРИ! Ты где?
– ЭМБРИ! Что всё это значит?
– ЭМБРИ! Зачем ты меня пугаешь?
– ЭМБРИ! Я очень волнуюсь.
– ЭМБРИ! Ты что, со мной играешь?
– ЭМБРИ! Разве это игра?
– ЭМБРИ! Осталось три месяца.
– ЭМБРИ! Тебе здесь понравится.
– ЭМБРИ! Здесь светит солнце.
– ЭМБРИ! Я выбираю тебя!
– ЭМБРИ! Тебе предстоит жить!
– ЭМБРИ! ВЫБИРАЙ!

Образ. Драма. Игра. Вкрутую. Под лицом. Размах в вечность. Неразборчивость сквозь подлый фокус. Фокус под лицом. Он стал невыносим. Фантазия: этого не существует. Лицом ко мне: не существует! Подлый. Лицо. Фокус. Образ. Вечный образ. Игра в размах. Азартная игра.
В целом, весьма посредственно.

декабрь 2000

содержание