Сергей Мякшин

СТЕНА ПЛАЧА

Никто и никогда не видел, как плачет Лизия Мёдкина. Лизия и сама этого не видела, потому что прежде плакать ей ещё не доводилось. Однажды, будучи юной девушкой, Мёдкина закапывала в землю трупик маленькой птички. Глядя на разверзнутое гнилостными бактериями естество, Лизия вдруг почувствовала острую необходимость в эмоциях. Впервые у неё появилась возможность тайком всплакнуть, но воспользоваться случаем она так и не решилась. Потом Мёдкина часто - особенно долгими зимними вечерами - вспоминала тот процесс похорон и очень расстраивалась, что упустила, наверное, свой единственный шанс на слёзы. Теперь ей было уже далеко за пятьдесят. Лизия чувствовала приближение смерти. А нередко ей чудилось, что она уже мертва, но услышав утренний нарастающий шум просыпающихся улиц, она понимала, что смерть - это всего лишь побочный эффект от снотворных препаратов, которыми она с пониманием злоупотребляла. Мёдкина, несмотря на свой преклонный возраст, продолжала сохранять прежнее - как в молодости - обаяние и красоту. За это её ненавидели сверстницы и соседки по дому, мужья которых были без ума от свежести тела Лизии. В неё были влюблены даже местные голуби. По утрам птицы влетали в открытые окна квартиры своей возлюбленной и творили там генеральную уборку, готовили ей сладкие угощения, вили из роскошных волос замысловатые причёски и, конечно же, в обязательном порядке делали маникюр. Больше всех и сильнее всех был влюблён в Лизию территориальный почтальон. Свою любовь он тщательно маскировал и всякий раз, когда приносил Мёдкиной письмо от неизвестного поклонника, которым сам, в сущности, и являлся, то старался выглядеть безучастным и с достаточным выражением на лице. С таким же выражением лица Лизия принимала письмо и тут же запирала дверь, даже не сказав ни слова служащему почты. Услышав глухой удаляющийся топот кирзовых сапог почтальона, Мёдкина в спешной страсти открывала конверт и в буквальном смысле захлёбывалась поэтическими изысканиями неизвестного почитателя её красоты. Лизия, конечно же, догадывалась, кто пишет ей такие страстные письма, ведь кроме неё и почтальона читать и писать во всём уезде - и даже на соседних территориях - больше никто не умел. Бывали такие моменты, когда Мёдкина желала сбросить покров тайны и признаться служащему почты в своей взаимной любви, но как только объект её чувств оказывался на пороге с очередным посланием, Лизия теряла дар речи. Причиной такого неожиданного эффекта онемения служило жёлтое потёртое пальто, тяжело висящее на узких плечах почтальона. Мёдкина никак не могла преодолеть отвращение к нелепой верхней одежде возлюбленного. Даже летом, в жестокую жару, почтальон всегда оставался при своей форме. Измученная затянувшейся страстью, Лизия решилась на отчаянный шаг. Под покровом тёмной ночи она проникла в дом почтальона и, пока тот спал крепким сном, выкрала пальто. Вдали от уезда, в непролазной лесной чаще, Лизия сожгла злосчастное одеяние. Всю дорогу домой Мёдкина представляла, как утром откроет дверь, а на пороге будет стоять её возлюбленный, одетый в красивый розовый плащ с глянцевым отливом. Но утром никто не пришёл. Только к вечеру в дверь Лизии постучал участковый и, не дожидаясь пока хозяйка отопрёт замки, сообщил:
- Кто-то спалил дом почтальона, а сам служащий пропал без вести. Теперь временно почту доставлять………
Лизия уже не могла разобрать слов участкового. Она умирала, придавленная стеной собственного плача.

Июнь12. 2007г



содержание